Ознакомительная версия.
– Боишься, Санги?
– Я-то? Не-ет, за себя ничуточки не боюсь. Да и… честно сказать… вообще мало чего боюсь в сей судьбоносный для всего человечества миг… – Санги Бо сплюнул в пропасть и тоже попытался что-то высмотреть на той стороне… – Я хотел увидеть Морево своими глазами – я его увидел, вот самое главное. Это ты у нас человек служебный, семейный, с достатком, это тебе есть о чем горевать и печалиться…
Сгустившаяся темнота милосердно сокрыла от возможных свидетелей то, как густо, от шеи до бровей… и выше, на весь жирный лоб, покраснел герцог Когори Тумару: о своих родных и близких в этот час он, озабоченный судьбами империи и своего маленького отряда, просто ну напрочь забыл! Стыд-то какой!
– Гм… Да… И не говори…
– Пойдем, Когги, глотнем взварчику погорячее да послаще… Эх, дождемся ли рассвета, увидим ли еще одно утро? Вряд ли. Устал я что-то и отдохнуть уже не успеваю…
– Все устали. Пойдем. Гм… Авось и дождемся…
* * *
На севере, точнее на северных Плоских Пригорьях, битва с Моревом продолжалась и никак не могла закончиться, несмотря на полное отсутствие людей – их заменили звери и разномастная нечисть. Все обитатели Пригорья были обречены в этой неравной войне: сахиры, оборотни, горули, драконы, церапторы, цуцыри, тургуны… охи-охи. Волшебные звери охи-охи, с их подземными городищами – особь статья: они приняли на себя основную тяжесть черного слепого удара и ярости их не было предела, ибо впервые за всю историю существования бесчисленных поколений охи-охи, чужая сила превзошла их силу, совершила нападение, грызла и сокрушала грозных хищников в их собственном доме! Случалось цуцырям и драконам, и даже тургуньим «свадебным» ватагам по ошибке забредать в места коренного обитания охи-охи – всё пожирались подчистую, не оставалось от пришельцев ни костей, ни перьев, ни демонической маны, брали свирепостью и количеством, а тут впервые… Ближе к местному полудню, на какое-то короткое время мне даже показалось, что охи-охи уравняют чаши весов – это когда две огромных банды охи-охи, по пять тысяч хвостов в каждой, одновременно с двух сторон ворвались в подземное городище, откуда их незадолго до того изгнали, однако, вместо защитников оного напоролись на чужаков, черных безглазых захватчиков!.. Тут уж не до счетов между своими – сначала надо прикончить невкусных безглазых! Но Морево не орало, не стонало, не истекало пеной ярости – оно молча и бесстрастно перемалывало своих неожиданных и упрямых противников … А все же молодцы охи-охи, вот уж воины – так воины! Если бы вся черная лавина хлынула на Плоские Пригорья – давно бы уж затопила их от края до края, а так – ничего подобного! Тот сравнительно узкий рукав Морева, что изначально пошел поверху – потихонечку, по ковру из собственного праха, то есть – с превеликими потерями, движется дальше, сквозь ночь и рассвет, приправляя останками местных демонов и зверей свои останки, а также земли, травы и камни, но вот самая большая и самая мощная часть Морева, как вползала внутрь, в подземные городища зверей охи-охи, так и продолжает вползать тысячами струй – а наружу ничего не выходит! Ни одного сгустка! Вот оно – истинное чудо! Впрочем, как я полагаю, когда закончатся эти два отряда, то неизбежное продолжится…
Мрак на мрак, ужас на ужас – красиво!
… Черные волны теперь уже не сменялась серыми… Измученная и истерзанная до смертного предела, молодая мама охи-охи прислушалась, понюхала тьму – нет, никого живого из своих, только она и дети… И эти черные твари, которые тычутся к ней в нору, а она их убивает, а они не отстают, и снова… и снова… И сил больше нет… Охи-охи в отчаянном рывке высунулась наружу, закричала, безнадежно взывая о помощи того, кто уже никогда ее не услышит, и вцепилась в бескровную обжигающую плоть и больше не стала размыкать челюсти, упав так, чтобы закупорить своим телом, лежащим на кучках вражеского тлена, вход в нору и тем самым хотя бы на чуть-чуть, еще на несколько мгновений защитить своих ненаглядных крошек…
* * *
Молодой князь Докари Та-Микол находился, как и все остальные гости и обитатели Гнезда, в самом большом помещении замка, в так называемом «тронном» зале. Было довольно людно, однако осторожный гам людской не мешал князю слушать пронзительный фальцет почтенного Вавура, предводителя гномов, прибежавших искать защиты от Морева (это именно ОНО, все уже догадались) у своих сюзеренов и защитников, маркизов Короны. Гномы – народец маленький, верткий и наполовину легкомысленный: когда все у них благополучно, они мгновенно забывают о своих вассальных обязанностях, а как припрет не на шутку – тотчас вспоминают о святом и неотъемлемом праве на защиту со стороны сюзерена…
Вавур, обуреваемый горечью и страхом, раз в четвертый, наверное, рассказывал всем желающим об ужасе, который им удалось пережить, когда Морево нагрянуло в подземелье и окончательно их обездолило. Для гномов ужас выглядел как войско, состоящее из черных безглазых гномов великанского роста. И, по свидетельству Вавура, это войско запросто сокрушило все магические преграды, которые гномы выставили против нафов и щур, разорвало в мелкие клочья тех же нафов… Были убиты одна за другой четыре огромные щуры, самой богиней Уманой выращенные и поселенные в пещерах, тянущихся на юг, в горы… выращенные не иначе как для защиты от Морева…
– …орстка моих подданных и я – вот и все, что осталось ныне от некогда сильномогучего народа, одно упоминание о котором повергало в трепет королевства, царства, империи и бо… гм… демонов! Да, демонов и всех остальных, сударь мой рыцарь!
Докари покорно кивнул в ответ, поймал за хвост Гвоздика, безо всяких церемоний подтянул поближе (благо каменный пол гладок, охи-охиным лапам не уцепиться – но, все равно, пришлось напрячь силы, даже привстать) и молча заглянул тому в глаза.
– Да, вот теперь хозяин точно не шутит… Ладно, можно и просто полежать, а он и не против! И нечего на него так глядеть, он послушный, он очень послушный и смирный! – Гвоздик захныкал на всякий случай, показывая, как ему обидно от этих несправедливых нападок и подозрений, тут же брякнулся брюхом на пол, поближе к Докари. – И не собирался он этих маленьких пугать, и на горулей он не целился – просто зевнул, а когти сами выпустились!.. И камни от этого сами поцарапались!.. Всё!.. все!.. – он уже лежит, тихо-претихо!.. Вообще теперь никогда не шевельнется, раз его считают таким плохим! А что это за мешочек такой возле стола, а что в нем пищит и ерзает, и так вкусно пахнет?..
Ночь ушла из Гнезда, а мрак остался. Маркиза Тури то и дело вскакивает с тронного кресла, шепотом отдает приказания слугам и ратникам, глаза ее сухи, движения решительны. Ее сын Веттори тут же, в тронном зале, в непосредственной близости от мамы. Говорить он пока не выучился, но зато вооружен деревянным мечом, однако мамки и няньки, во главе с Нусой, не очень-то боятся меча юного маркиза: Нуса хвать его сиятельство на толстые руки – и носик вытерла! И опять к маме выпустила! Он, в отличие от светлейшей маркизы, выспался, накормлен и готов к подвигам!
Ознакомительная версия.
